Chukovskii, Kornei Ivanovich

Внебрачный сын предпринимателя Э. С. Левенсона и крестьянки Е. О. Корнейчуковой. Детство провел в Одессе. Там же получал гимназическое образование, однако курса не окончил. С начала 1900-х гг. начал выступать в печати как журналист. 1903—1904 годы провел в Англии корреспондентом газеты «Одесские новости». Вернувшись в Россию, продолжил публиковаться как журналист.

В 1905 году организовал сатирический журнал «Сигнал», где, помимо прочего, выходили и оригинальные сатирические произведения Чуковского. Современники, впрочем, оценивали эти тексты как «почти доходящие по своему качеству до уровня посредственности» (цит. по: Сатуновский Я. Корнеева строфа. — 1995). Впоследствии, в 1910—1920-е гг., был значительно более успешен как детский автор («Крокодил», «Мойдодыр», «Муха-цокотуха», «Айболит» и др.), хотя и подвергался в этом качестве критике со стороны главных идеологов советского государства: «Такая болтовня — неуважение к ребенку… Я думаю, „Крокодил“ ребятам нашим давать не надо, не потому, что это сказка, а потому, что это буржуазная муть» (Крупская Н. К. О «Крокодиле» Чуковского. — 1928). Кроме того, писал критические статьи и книги  о современной русской и иностранной литературе («Нат Пинкертон и современная литература», «Лица и маски», «Книга об Александре Блоке» и др.).  С 1930-х гг. как критик не печатался.

С середины 1900-х гг. начал публиковаться и как переводчик, и прежде всего — как переводчик У. Уитмена. Предполагалось, что эти переводы, в том числе, послужат цели «пропаганды его творений в России» (Уитмен У. Поэзия грядущей демократии. — 1918. — С. 6). Позднее Чуковский активно признавал влияние Уитмена на русскую литературу и, в частности, на русский футуризм: «Хотя в своих манифестах представители этого течения нигде не объявляли себя уитменистами, их писания… носят явный отпечаток поэтики Уитмена… <…> Стихи Уолта Уитмена послужили для многих как бы преддверием к стихам Маяковского» (Чуковский К. И. Мой Уитмен: Очерки о жизни и творчестве. Избранные переводы «Листьев травы». — 1966. — С. 251, 256). Исследователи же признавали, что переводы Чуковского позволили преодолеть «модернистскую пошлость» в переложениях Уитмена, в том числе — и произведенную переводами К. Д. Бальмонта (Эткинд Е. Г. Поэзия и перевод. — 1963. — С. 421). Помимо поэтических переводов, делал переводы и прозаических текстов английской и американской литератур (Р. Киплинг, О. Уайльд, М. Твен, О’ Генри и др.), а также делал переложения и пересказы для детей. Как переводчик сотрудничал, в том числе, и с издательством «Всемирная литература».

В период с конца 1910-х гг. и вплоть до 1960-х гг. занимался и теорией перевода («Принципы художественного перевода», «Искусство перевода», «Высокое искусство»). В этих исследованиях указывал на историческую обусловленность переводческих стилей и стратегий, а также настаивал на необходимости не точной передачи текста оригинала, но воспроизведения его стилистических особенностей: «Искусство переводчика в значительной мере заключается в том, чтобы, руководствуясь живым ощущением стиля, из этих разнохарактерных синонимов… выбрать именно тот, который наиболее соответствует такому же синониму в иностранном языке» (Чуковский К. И. Искусство перевода. — 1936. — С. 75). Кроме того, подвергал критике т. н. «буквалистический» метод перевода: «Богатый словарь нужен переводчику именно для того, чтобы переводить не дословно. Здесь обычный парадокс диалектики: если хочешь приблизиться к подлиннику, отойди возможно дальше от него…» (Чуковский К. И. Высокое искусство: о принципах художественного перевода. — 1964. — С. 100). 

Некоторые переводчики, тем не менее, скептически относились к теоретической позиции Чуковского: «Работы Лозинского, Радловой, Маршака и Чуковского далеки мне и кажутся искусственными, неглубокими и бездушными» (К переводам шекспировских драм (Из переписки Бориса Пастернака). — 1970. — С. 342). Исследователи же, впрочем, и вовсе не признавали Чуковского в качестве теоретика перевода: «Чуковский сохранил верность себе: остался литературным критиком; вопросы чистой теории перевода волновали его мало» (Азов А. Г. Поверженные буквалисты: Из истории художественного перевода в СССР в 1920–1960-е годы. — 2013. — С. 21).

Помимо переводческих и литературных, писал также и историко-литературные работы о русской литературе XIX века (Ф. М. Достоевский, А. П. Чехов и др.). В большей степени, однако, интересовался творчеством Н. А. Некрасова («Поэт и палач (Некрасов и Муравьев)», «Мастерство Некрасова» и др.). Участвовал в составлении и редактуре собраний сочинений поэта. Как историк-литературы критиковался, кроме прочего, и русскими формалистами: «Вас ожидает ряд необычных открытий, которых, конечно, профану не понять – потому что непонятны они и для специалиста-ученого… <…> Новая теория стихосложения? Нет, ведь Чуковский только «начинает», а начинающие любят делать «смелые» открытия» (цит. по: Иванова Е. В. Чуковский и формалисты. — 2017. — С. 482).

В последние годы занимался, преимущественно, мемуаристикой. Скончался от вирусного гепатита в конце 1960-х гг. В Переделкино и сегодня работает музей писателя.