Kirsanov, Sergei Isaakovich

Из семьи портного. В 1914—1923 годах учился во второй Одесской классической гимназии. Также получал образование на филологическом факультете Одесского института народного образования. 

Впервые выступил в печати в начале 1920-х гг. В своей оригинальной лирике ориентировался, прежде всего, на футуристическую и авангардную поэтику и тематику («Прицел», «Разговор с Фурмановым», «Слово предоставляется Кирсанову» и др.). С середины 1920-х гг. принимал участие в работе ЛЕФа, что впоследствии во многом и определило литературную репутацию поэта: «Решающей для его репутации стала „лефовская“ молодость, близость к Маяковскому, преклонение перед которым он выказывал искренне и открыто… <…> это принесло ему известность… сделало… советским писателем, благополучным во всех отношениях» (Перельмутер В. Г. Не преодолевший формализм (поэзия Семена Кирсанова). — 2006). Писал также агитационные и политические стихи («Товарищ Маркс», «Война — чуме!» и др.). В последние годы особенно активно работал в жанре поэмы («Эдем», «Однажды завтра», «Дельфиниада»). 

Указывалось, что лирика Кирсанов отличалась экспериментальным характером, особенно — в плане рифмовки. В этом качестве стихи Кирсанова оценивались современниками как «в чистом виде „стихи для глаза“, на массовое распространение никогда не притязавшие» (Гаспаров М. Л. Очерк истории русского стиха. — 2000. — С. 249). В то же время, однако, признавались и заслуги поэта в области реформирования русского стиха: «В области поэтических форм, ритмов, размеров и рифм Кирсанов поистине энциклопедичен. Его можно было бы назвать одним из основоположников современной рифмы…» (Самойлов Д. С. Книга о русской рифме. — 2005. — С. 339). Впрочем, исследователями отмечалось, преимущественно, то обстоятельство, что «стихи Кирсанова выглядели как сухой осадок поэтической техники, выработанной началом XX в.», из-за чего в конечном итоге он так и остался «невоспринятым» и «непрочитанным поэтом» (Гаспаров М. Л. «Семен Кирсанов, знаменосец советского формализма». — 2006. — С. 11, 17).

Был известен и как переводчик. Переводил с французского (П. Верлен, П. Элюар, Л. Арагон), польского (Ю. Тувим, В. Броневский), испанского (П. Неруда), немецкого (Б. Брехт) и английского (Э. По) языков. Также переводил венгерских (А. Йожеф, Л. Беньямин), чешских (И. Волькер) и турецких (Н. Хикмет) поэтов. Критики писали, что переводческие работы Кирсанова, хотя иногда и были удачны, однако в целом были «объединены ложной тенденцией: превратить необычное в обычное; сгладить шероховатый образ; пройтись рубанком по шершавой строке; отрубить лишние стопы и слоги» (Эткинд Е. Г. О поэтической верности. — 1963. — С. 146). Общая же переводческая стратегия Кирсанова воспринималась исследователями, в первую очередь, как восходившая к стилю его оригинальной экспериментальной поэзии и,  соответственно, как не вполне подходящая для реализации задачи адекватного переложения оригинала: «Порою он играл и в перевод, передавая строки… не значением, но звучанием в сходных (даже по смыслу) словах» (Витковский Е. В. Семен Кирсанов). 

С конца 1930-х гг. занимался преподавательской деятельностью в Литературном институте. В годы Великой Отечественной войны работал военным корреспондентом и руководил литбригадами в «Окнах ТАССа». В 1950—1960-е гг. много выезжал с заграницу, а также активно публиковался в европейской печати. Скончался в начале 1970-х гг. от обострившегося рака горла.