Trediakovskii, Vasilii Kirillovich

Из семьи священника. Получил образование в католической латинской школе. Также  учился в Славяно-греко-латинской академии (1723—1725). В 1727—1729 годах жил в Париже, где посещал лекции в Сорбонне. В 1730 году вернулся в Россию, после чего продолжил карьеру ученого в Академии наук.

Дебютировал в литературе в середине 1720-х гг., однако активно печататься стал только в начале 1730-х гг. Работал в таких жанрах, как ода, эпиграмма, эпистола, элегия и др.. Отмечалось, что как поэт Тредиаковский «исходил из всей совокупности школьно-риторической культуры XVII века», из чего следовали и некоторые особенности его литературного стиля и, в частности, «запутанность конструкции… предпочтение трудных способов выражения, школярский педантизм» (Гуковский Г. А. Русская литература XVIII века. — 1939. — С. 61). В связи с этим также указывалось, что в ряде произведений Тредиаковского можно обнаружить если и не «барочную стилистику», то, по крайней мере, «общую барочную устремленность»   (Шишкин А. Б. Тредиаковский и традиции барокко в русской литературе XVIII века. — 1982. — С. 253). Писал не только на русском, но и на латинском и французском языках. 

Осуществил реформу русского стихосложения, в ходе которой не только предложил силлаботоническую систему стихосложения, но и также описал филологический аппарат исследования стиха в целом («Новый и краткий способ к сложению российских стихов с определениями до сего надлежащих званий» и др.). По словам исследователей, проведенная Тредиаковским реформа исходила из тех теоретических предпосылок, что «стих должен был соответствовать природе русского языка… стих был должен соответствовать традиции русской поэзии… стих должен был четко отличаться от прозы» (Гаспаров М. Л. Оппозиция «стих — проза» и становление русского литературного стиха. — 1997. — С. 46). В своих других полемических выступлениях отстаивал одновременно и лингвистическую, и литературную программу, в рамках которой «русский литературный язык… понимался как язык книжный, письменный по преимуществу» и «который в принципе не мог использоваться в качестве средства разговорного общения» (Гринберг М. С., Успенский Б. А. Литературная война Тредиаковского и Сумарокова в 1740-х — начале 1750-х годов. — 2001. — С. 61).

На протяжении 1740—1750-х гг. активно полемизировал с такими поэтами, как М. В. Ломоносов и А. П. Сумароков. В 1743 году Тредиаковский, Ломоносов и А. П. Сумароков вступили в поэтическая состязание, инициатором которого стал Сумароков, а результатом — подготовленная Тредиаковским книга «Три оды парафрастические псалма 143, сочиненные чрез трех стихотворцев» (1744). Спор шел о том, какой двусложный размер более соответствует русскому стиху — ямб или хорей. Тредиаковский выполнил свое переложение хореем, Ломоносов и Сумароков — ямбом. В конечном итоге в качестве главного русского размера утвердился ямб, а хорей до сих пор употребляется более ограниченно и требует жанровой, стилистической или тематической мотивировки.

Был известен и как переводчик. Среди наиболее известных переводческих работ, осуществленных Тредиаковским, особенно выделялись отчасти стихотворные, отчасти прозаические переводы романов «Езда в остров любви» П. Тальмана, «Аргенида» Д. Барклая и «Тилемахида» Ф. Фенелона. Утверждалось, что в этих переводах Тредиаковским, среди прочего, был «обоснован и создан» русский вариант гекзаметра, впоследствии «художественно реализованный уже в пушкинское время Жуковским и Гнедичем» (Серман И. З. Русская литература XVIII века и перевод. — 1963. — С. 339). Переводил древнегреческих (Эзоп) и римских (Гораций, Теренций) авторов. Помимо этого, сделал перевод «Древней истории» и «Римской истории» Ш. Роллена, «Поэтического искусства» Н. Буало и ряда стихотворений Г.-В.-Ф. Юнкера, И. Фабри, Ж. де Барро. Также занимался и переводами из Псалтыря. Исследователи писали, что общий «переводческий метод Тредиаковского вполне соответствовал эстетическому» и предполагал сильную переделку оригинального текста, своего рода «восстановление идеала в переводе» (Эткинд Е. Г. Русские поэты-переводчики от Тредиаковского до Пушкина. — 1973. — С. 19). Сам же Тредиаковский следующим образом интерпретировал собственные переводческие задачи и принципы: «…переводчик от творца только что именем рознится… <…> ежели творец замысловат был, то переводчику замысловатее надлежит быть» (Русские писатели о переводе: XVIII—XX вв. — 1960).

В конце 1750-х гг. был уволен из Академии наук, после чего продолжил заниматься, прежде всего, переводами. Скончался в конце 1760-х гг. Посмертно творчество Тредиаковского, а также его филологические труды были дискредитированы. В 1930-е гг. произошла критическая переоценка фигуры Тредиаковского и его места в истории русской литературы.